Однажды утром в госпитальную палату, Издалека приехав, сына повидать, В не по размеру и застиранном халате, С лицом осунувшимся и чуть бледноватым, Вошла с пакетами большими чья-то мать. Она палату быстрым взглядом обежала, И безошибочно найдя, где сын лежит, Приблизившись к нему, его к себе прижала, Как будто боли часть его в себя впитала, И только видно было, как спина дрожит. Так с полчаса, она у сына посидела, И когда время подошло ей уходить, Она на часики украдкой посмотрела, Потом палату деловито оглядела, И стала быстренько пакеты потрошить. Конечно, не было здесь угощений царских, Там пирожок жуют, там яблоком хрустят. Перебивая запах хлорки и лекарства, В палате тёплым домом и родным запахло, И просветлели лица сразу у ребят. Она кому-то одеяло поправляла, Того погладит по щеке, кто застонал, И лишь украдкой быстрый взгляд порой кидала Туда, к окошку, где кровать в углу стояла, Откуда сын за ней с улыбкой наблюдал. Поцеловав якута в лоб, перекрестила, Буряту с дагестанцем помогла попить, Всех пирожками и конфеткой наделила, И оглядев парней с любовью, пошутила: «Я бы, сыночки, здесь у вас осталась жить». И даже те, кому не очень было надо, Просили что-нибудь её теперь подать. Теплом наполнилась больничная палата, И тихо вдруг сказал чеченец бородатый: «Храни тебя Аллах! Спасибо, наша мать»! В дверях стоявший врач, за этим наблюдая, Решил на ухо медсестричке прошептать: «Когда уколы всем в палате здесь поставишь, Распорядись на «вахте», что я разрешаю, В любое время эту женщину пускать». Владимир Пушкарев 29.08.2023

Мы вдвоём до наших сутки пробирались, Уж не чаяли живыми доползти. Две гранаты на двоих у нас остались, И патронов – можно в горсти унести. Он сказал, когда последнею консервой Закусить решили: «Только ты не ржи. Если вдруг придётся мне погибнуть первым, Ты кулак мне, Коля, в фигушку сложи. Я пока тут полз, продумал всё заранее, И хочу уйти красиво в первый раз. В левой ты зажми гранату мне в кармане, Ну а в правой сложишь фигу напоказ. Вот хохол, увидев фигу, рот разинет, Попытается меня от злости пнуть. Всяко разно он пинком меня подвинет, А граната в левой тут должна рвануть. Вдруг за это, Коля, мне дадут «Героя»? Лишь бы ты про мой им подвиг рассказал. Может в школе в честь меня музей откроют, И забудут, как я двойки получал». Так он полз за мной, на берцы натыкался, В темноте не прекращая болтовню. Я на друга громким шёпотом ругался: «Хватит чушь нести и всякую х@йню». «У тебя небось-то, Коля, две медали, С ними, друг, конечно, можно помолчать. А вот мне пока что ни одной не дали, А за случай с фигой орден могут дать. В располаге он потом уже признался Чем меня, конечно, очень удивил, «Я ведь, смерти, Коль, до ужаса боялся, Потому всё время там с тобой шутил». Вы не верьте тем, кто с силой рвёт рубаху, И кричит, мол, не боится ничего. Просто Сила — это власть души над страхом, А не полное отсутствие его. Владимир Пушкарев 24.10.2023

Мы с мамой в среду почему-то отдыхали, К нам приходили в гости папины друзья. Меня конфетами и тортом угощали, Они нас с мамой долго крепко обнимали, И повторяли все, что плакать ей нельзя. Когда сидел я на коленках дяди Павла, То он меня зачем-то сильно прижимал. Я посмотрел ему в лицо и мне казалось, Что что-то в глаз ему, наверное, попало, Ведь он рукой их незаметно вытирал. Потом мне дали подержать в руках медали, И в целлофановом пакете медальон, Потом медали и пакет в комод убрали, А мне картинку подарили и сказали, Что это папа передал мне свой шеврон. Он был на ощупь бархатистый и красивый, Лишь в уголке совсем немножко обгорел. Там золотою нитью вышито РОССИЯ, Ну а под ней орёл двуглавый горделиво, Сжимая меч и автомат, на нас смотрел. Теперь два раза в день я шею мою с мылом, И раздеваясь, куртку перестал бросать. Меня ведь мама сразу же предупредила, Когда шеврон мне папин на рукав пришила, Его срезать придётся, чтобы постирать. Владимир Пушкарев 13.10.2023

Кому привычней автомат, кому граната, А мне колпак, передник белый и черпак. Я повар, мне назначено кормить солдата, И я люблю готовить так своим ребятам, Чтоб как у мамки дома, а не абы как. Бойцов якутов я здесь очень уважаю. Вот кто нигде и никогда не пропадёт. Они частенько дичь для кухни добывают, Бывает просто по хозяйству помогают, Попутно, если покурить ко мне зайдёт. Но вот братва меня здесь часто обижала, Когда встаю я в строй, сварганив им обед, Мой автомат рука вдруг чья-то отбирала: «Нет, ты у нас важней любого генерала. Случись чего, как без тебя мы будем Дед»? Я матерился иногда на них в запале, Не в силах от обиды грубых слов сдержать, Ну а они в ответ в строю как кони ржали, Но уходя на «передок» все обнимали, А я на кухню шёл заказы выполнять. Шёл заниматься я своим привычным делом. Сам согласился, на кого теперь пенять? Зато потом, как на душе моей теплело, Когда братва моя, вернувшись разомлело, Обед за обе щёки сядет уплетать. Меня сюда в военкомате не пускали, «Тебе седьмой десяток, батя, Бог с тобой», Майор шутил: «Дед, вы своё отвоевали». Но я упёрся, и контракт мы подписали, С тех пор я Дедом стал, такой мой позывной. Но иногда и мне бывает очень страшно, Когда случается мне изредка смотреть, Как на столе стоит нетронутая чашка…, И на душе моей становится так тяжко, Что лучше взять бы самому и умереть. Владимир Пушкарев 14.11.2023

Как узнал об истории этой – опустим детали, По заслугам своим я ни разу в Раю не бывал. Но есть те, кто божились, что этих пилотов встречали, И что сами они, вроде бы, обо всём рассказали, Как из «Су»-шки один экипаж в Рай однажды попал. Этот вылет прошёл без проблем, как обычно и гладко. И тут уши прорезал в наушниках штурмана крик. Вдруг машину трясти начало, как в дурной лихорадке, Потом новый удар и пилот очутился на травке, Где с ключом от ворот, их встречает суровый старик. Он стоял минут пять за попыткой Петра наблюдая, Опустив на траву, шлем с разбитым защитным стеклом, Как Апостол усердно ключами в замке ковыряет, Ну а сам в это время украдкой его изучает, И сказал поведя, чуть поморщившись, левым плечом: «Да мы, Пётр, вообще-то в ваш Рай никогда не стремились, И замок не курочь, его можешь ты не открывать. Ты нам лучше, святой, подбери подобротнее крылья, А мы здесь создадим из таких же как мы эскадрилью И вернёмся туда, где как прежде мы сможем летать. Я скажу тебе как на духу, наш Апостол преславный, Ты не трать своё время и души нам не изучай. Вот стрелок мой татарин, а сам я рождён православным, Только Рай полный яблок для нас не является главным, Так что ты за оградой оставь нас, но не разлучай". Оглядев летуна, Пётр хмыкнул, огладив бородку. Но ключами в замке от ворот ковырять перестал, А потом убежав вдруг куда-то с внезапной сноровкой, Через пару минут возвратился, открыв двери ловко, И пилотам две пары новёхоньких крыльев подал. И пока привыкали друзья овладеть управлением, Сам старик суетился вокруг, будто помолодел. Помогая крепить, он любовно поглаживал перья, А когда они взмыли над Раем, горя в нетерпении, Он ладошку ко лбу поднеся, долго вслед им смотрел. Владимир Пушкарев 11.09.2023

Кредиты на графику, картинки:
open_book.png:
    Downloaded from: http://www.clker.com/clipart-open-book.html
    Shared by: OCAL 26-Mar-08
    Profile: http://www.clker.com/profile-1068.html
    Web site: http://www.openclipart.org
closed_book.png
    Drawn by: CrazyTerabyte / Denilson Figueiredo de Sá
    Homepage: http://my.opera.com/CrazyTerabyte/blog/
    Profile: http://openclipart.org/user-detail/CrazyTerabyte
    Downloaded from: http://openclipart.org/detail/9358/book-by-crazyterabyte
    Created: 2007-12-03 18:49:27
    Description: A simple SVG book based on a drawing made on Gimp by Sam Switzer.