Чего ж вы добились, кукловоды из НАТО? Разрушили жизнь миллионов людей. А ради чего? Ради власти? «Отката»? По локоть в крови вы безгрешных детей. Во Вьетнаме, Ираке, САР (эс а эр) и Афгане — Лишь небольшой список ваших «заслуг». Теперь же разлад начали́ на Майдане, Превратив украинцев в свирепых зверюг. Запомните, твари, придёт час расплаты! Мы долго на всё закрывали глаза. Получат по шее презренные Штаты. Хватит спускать это на тормозах! Недаром завещано было нам Невским Оборону на западе лучше крепить. В списке друзей, хоть и весьма поредевшем, Есть страны, с которыми можем вас бить!

Здравствуй, браток, ну как тебе спится? Укрыт одеялом земли ты родной. Как же так вышло, не смог даже проститься? В начале войны ты ушёл на покой... Прошёл уже год, многих похоронили, Таких же, как мы, молодых лейтенантов. Мы ещё бьёмся, ещё не победили, Бьём на Донбассе бандер-оккупантов. А помнишь наш выпуск? В июле жара, В форме красивой, друг другу как братья. И всё это было как будто вчера. Тогда о войне не имели понятия. Прошло лишь полгода, и страна позвала, Спасти от фашиста Донбасс попросила. Ну ничего, тварь получит сполна! Недаром мы гордо кричим: «ДВОКУ — сила!» Ну ладно, браток, спасибо за службу! Ты гордым героем России погиб. Спасибо за доблесть, спасибо за дружбу! Для новых героев ты теперь прототип. Прощай, милый друг, ушел ты навечно, Но никогда ты не будешь забыт! Хоть и была твоя жизнь скоротечна, Каждый твой день не зря был прожит!

Нам не нужны медали на грудь — Нам бы с семьёй побыть немного. Мы встали на путь, и с него не свернуть. Такая с тобою у нас, брат, дорога. Деды не добили, отцы упустили... Придётся нам закатать рукава. Как в 45-м фашистов лупили, Сейчас по Бандере пройдёт булава. Стальною волей огромной России, Не прогнувшись ни капли пред НАТО! Прошли времена, когда мы просили. Вам всыпать по-хорошему надо!

Купол железный пробить невозможно: И денно и ночно не спит ПВО. Смотрят за небом в тиши, осторожно, Бьют точно в цель. Это не хвастовство! БЛА, вертолёт, самолёт и ракеты — В нашей работе противников тьма. В песнях ребята, увы, мало воспеты, Хотя их работа опасна весьма. Пронзают стрелою воздушные цели, Чтобы солдат шёл спокойно вперёд. На перехват ракеты взлетели. Чистое небо, теперь пехоты черëд.

Я знаю, что ты ждёшь, и верю, что дождёшься! Спасибо, что очаг домашний бережëшь! И этот путь со мною вместе ты пройдёшь И наконец к щеке моей рукою прикоснёшься. Я понимаю, как болит твое сердечко, Когда одна ты засыпаешь в нашем ложе. Приходит вдруг тоска, и хуже быть не может. И нету рядом того родного человечка... Не плачь, родная, я к тебе вернусь, И будет всё у нас с тобой, как было прежде. Будем гулять, советоваться в выборе одежды. Я наконец-то с нашим сыном повожусь. Спасибо, что ты ждёшь, спасибо, что ты любишь! Намного проще, когда дома ждёт любовь. Жду не дождусь, когда увидимся мы вновь, Когда со мною рядом снова будешь.

Спасибо, что сегодня мне приснилась! Во сне я ощутил твоё тепло. Ты пела песни и просто веселилась. Не мог коснуться я тебя вот как назло. Наверно, улыбался, как малец, Пока лежал в окопе и дремал. Но если б встретились мы наконец, Прижал к себе бы и не отпускал. Подходит сон к концу, и скоро будет бой, Опять разрывы и свист пуль вокруг. Обязан выжить, чтобы встретиться с тобой, Пройти уверенно сквозь этот ада круг! Спасибо, что сегодня мне приснилась! В моей душе разогнала ты тьму. Но ты, как дымка, быстро растворилась... Мечтаю встретиться ещё раз, как усну...

Здравствуй, мамуля, пишу тебе с фронта. Знаю, как ждёшь моё ты письмо. Я на войне, где-то за горизонтом, А ты меня ждёшь, наблюдая в окно. Со мной всё в порядке, я сыт и здоров. Бьём супостата, скоро мы победим! Встретит с победой Россия сынов, Вернёмся с войны мы к семьям своим. Как там наш дом? Как сестра и племяшка? Что у вас нового? Как здоровье твоё? Как поживает там наша дворняжка? В ответном письме расскажи ты мне всë. Ты только не плачь, скоро всё завершится! Для мам и для жëн мы себя сбережём! Осталось немножечко нам покрепиться, И вновь соберёмся за семейным столом!

С лёгкой улыбкой и нежным взглядом Прекрасная дева стоит предо мной. Как же она оказалась рядом? Стою, поражённый её красотой. «Что же ты, парень, стоишь и молчишь? Неужто сказать ничего не желаешь? Почему не бежишь, почему не кричишь? Почему же в истерику ты не впадаешь?» А я лишь молчу, не в силах ответить, Любуюсь её неземной красотой. Чудная, средь пуль, не могу я поверить... Откуда ты здесь, ведь вокруг идёт бой? «Наверно, замёрзла, возьми вот перчатки. Пойдём, отведу тебя я к костру. А там разберёмся мы в этой загадке, Откуда и как очутилась в лесу». «Парень, постой, меня ты услышь! Сюда я пришла за одним лишь тобой. Просто присядь, ты уже не спешишь, Сегодня уж точно уйдёшь ты со мной. Поглубже вдохни, оглянись ты назад». И я обернулся, недоумевая: На что же теперь упадёт мой взгляд? А перед взором картина такая: Всего в двух шагах, весь в горячей крови, Парень-юнец неподвижно лежит. В руках автомат, и рана в груди, А по щеке слезинка бежит. Я обернулся к девушке той. Она же стоит, протянув ко мне руки, Два чёрных крыла у неё за спиной. «Пойдём со мной, парень, закончились муки».

Ну здравствуй, братишка, не думал, что встречу. По разные стороны мы баррикад. Как же так вышло? Я и сам не отвечу, Но знаю, кто в этом был виноват. Столкнули нас лбами, два братских народа. С тобою и вовсе мы крови одной... Воюем друг с другом уже больше года: Ты на родной земле, я на чужой. Убери автомат, и я свой отброшу, Просто по-братски мы поговорим... Наш разговор так и не был закончен, Эхом раздался лишь выстрел один.

Что всего опасней на войне? Осколок? Пуля? Беспилот? Контузия, ранение, ожог? Что ходишь ты без шлема, не в броне? Опаснее всего, что пропадает страх. «Прилётов» ты перестаёшь бояться, В бою немного расслабляться, Хотя, по сути, ты у смерти на руках. Страх даёт способность жить. Инстинкты самосохранения Спасают всех без исключения, Дают возможность нам от смерти уходить. Но на войне из-за того, что ты «привык», Со смертью глупые проводишь игры. Но с нею бой заведомо проигран. Отбрось эту «привычку» в тот же миг! Страх делает из нас людей. Бояться смерти не позорно, Но меру нужно знать, бесспорно, И будешь ты живых живей! Автор иллюстрации: https://t.me/kuchevskaya/622?single

Ракетная опасность, Сидим в подвале не дыша. Мнимая безопасность. В чужих руках твоя судьба. Минуты как часы, Часы подобны дням. Тут гром, как от грозы, И вспышки по полям. Хлопóк — и крик «прилёт!». А сердце рвётся из груди. Шрапнель пошла вразлëт. Кто пал — попробуй разгляди... Закончился обстрел, И снова всё как прежде. У всех тут много дел, Только теперь нас меньше...

Всегда в самом пекле, в первых рядах На всех направлениях важных! Навечно в истории и на устах Грозный наш округ«🅾️тважные»! Бьëмся с врагами на всех рубежах, Всегда на защите страны. Тяжёлая ноша у нас на плечах, Мы гордой России сыны! Бессмертные подвиги нашей державы Чтим рьяно и преумножаем! Преисполнены доблести и воинской славы, Вернёмся с победой, мы обещаем!!

Мой папа воевал на Украине, Его отец Чечню давно прошёл, А подвиг прадеда все помнят и поныне: На танке до Берлина он дошёл Война увы, есть в каждом поколении, Не могут люди просто мирно жить. Мне мало лет, но я уже в смятении... Наверное и мне придётся это пережить Ну ничего отец, я тоже буду смелым! Смогу я Родину и маму защитить! Я офицером, прям как ты, буду умелым! Присяге верность буду я хранить!

Хлопóк, громкий свист, очень яркая вспышка. И жизнь разделилась на после и до. Прижавшись к земле, рыдает мальчишка. А в голове:" Скажите, за что?" Ни мамы ни папы. И брата не стало. А все потому, что на русском твердим, Правительство наше народ свой предáло... Время придёт - мы за все воздадим". Пламя бушует, весь мир, словно ад. Но к счастью услышал он: "Есть кто живой?" Средь пепла и дыма шёл русский солдат Он пóднял мальчишку: "Пойдем-ка со мной". Позже парнишка спросил невпопад: "Зачем меня спас ты, я не понимаю?" Ответил ему, улыбнувшись, солдат: "Русские мы и своих не бросаем".

Я жду тебя и день, и ночь. Вернись, пожалуйста, живым! Всю тьму и мрак гоню я прочь, Чтобы вернулся ты к родным. Немало лет с тобою вместе, Мы через многое прошли, Но снова сердце не на месте... Молю, чтоб тебя бéды обошли! Ты сможешь это превозмочь! С любовью не бывать путям иным. Я жду тебя и день, и ночь. Вернись, пожалуйста, живым!

Опять сидишь в тепле и сухости, в уюте, Листаешь ленту праздного «Тик-тока». А где-то далеко, измотанный до жути, На передке вот-вот погибнет кто-то. Война тебя никак не зацепила, Лишь стало трудно покупать себе игру. Дороже стала новая мобила, Без фильмов Marvel впал в тяжёлую хандру. Ты — храбрый воин на просторах «Телеграма». Отбили Бахмут — пишешь: «Что, хохол, с лицом?» Но, лишь увидев сбор для помощи солдатам, Листаешь дальше: «А я-то тут при чём?» Идёшь из клуба, пьяный и уставший, Довольный, пусть зарплату просадил. А где-то там разведчик, жизнью рисковавший, Бредёт к своим по лесу из последних сил. «Зачем им я? Снабжает их МО!» — Такая мысль стольких погубила! А скажем мы известное давно: «Победа ближе с помощью от тыла!»

Любите свою Родину любой: И процветающую в мире, И опалённую войной, На юге, на востоке и в Сибири. Вы помогайте ей, когда ненастье. Не стоит убегать, поджав хвосты. В её подъёме примите вы участие, А не сжигайте за собою все мосты. Ругать свою страну, конечно, проще, Чем сделать так, чтоб стало лучше жить. Мы лучше косточки её все прополощем — Зачем, к примеру, в армии служить? Отвечу так: любая честная работа Важна Отчизне и очень ей нужна, Да будь ты хоть помощник скотовода, Тайга ведь каждым кустиком ценна. А потому я призываю наш народ: Хорош смотреть в «цветущую» Европу! И лучше свой вы прополите огород, Вас осенит, в какую вы смотрели ....

Никогда не забуду пустые глаза, Что смотрели вперёд не мигая. На себе я принёс того паренька... Ну за что же судьба нам такая? Я молод, а он ещё младше меня, Хотел в институт, как вернётся. А дома его ждёт, конечно, родня. Но сердце его уж не бьётся. Он умер за вас, кто с бутылью вина Выходит шатаясь из клуба, За тех, кто узнал, что такое война, На глупых просторах «Ютуба». Оставил с врачами солдата-юнца... Унынью нельзя поддаваться! За вас, за героев, что шли до конца, До победы мы будем сражаться!

Что же, паскуда война, ты наделала? Не такой ведь хотел я судьбы. А доходит уже до нелепого — Позабыл средь войны о любви. Я забыл нежный взгляд моей женщины, Не могу подарить ей цветы. Сердце как белизною очищено, Всё иссохло давно от войны. От смертей уж не катятся слёзы. Сколько тут я друзей схоронил... В моём сердце лишь бури и грозы, На добро больше нет моих сил. Стал я просто бездушной машиной, Выполняю бездумно приказы. Я, внутри человечность отринув, Истребляю нацистов заразу. И ведь больше не щемит в груди, Я о доме не думать стараюсь. Мы стоим на кровавом пути. Хоть и страшно, но я улыбаюсь. Я смеюсь в глаза смерти холодной, А ведь раньше я был человек, Но теперь, как зверюга голодный, Бить нацистов готов целый век. Что же, паскуда война, ты наделала? Не такой ведь хотел я судьбы. Из обычного парня семейного Изваяла исчадие тьмы...

Я не верил тем рассказам старым, И казалась мне война скучной. Был гулякой я тогда ярым, Просто был ещё я слишком юный. Про войну я вспоминал лишь в мае, Это ведь совсем давно было. И, всей горести не понимая, Проходил солдатских статуй мимо. Кто же знал, что лишь спустя время Я увижу то, что видел прадед, Что приму на сердце то же бремя... Чтоб оправиться, ста лет не хватит. Грохот взрывов, пули свист слышал, Видел смерть и видел я пламя. На руках моих погиб парнишка. Он ушёл, не предавая знамя! Расскажу, чтобы не забывали, Я о подвиге его людям, Чтобы детям память передали. И я тоже вечно помнить буду. В память врежется пускай клином То, чего быть не должно на свете. И мы встанем здесь спиной к спинам. А вы помните и в нас верьте!

«Ну, здравствуй, внучок, — услышал я сзади. — Давно мы не виделись, как ни смотри». Встречает дедуля у дома в ограде: «Ну что ж ты стоишь, давай заходи». Обнял я дедулю, лет десять не видел. Уселись мы вместе за праздничный стол. «Гляди, как накрыл, приезд твой предвидел. Чтоб был стол богаче, гуся заколол. Тут, кстати, недавно приехал Серёжка, С которым на фронт ты тогда уходил. Пускай посидит он с нами немножко, Сейчас позову, ты пока отдохни». Как тут хорошо, не то что в окопе! Я с дедом и другом веду разговор. И тихо, спокойно, не так, как на фронте, Семейный уют, и еда, и кагор. «Я рад тебе, внук, но жаль, что так рано Серёжка и ты в мир иной отошли... Знаю, ребятки, что бились вы рьяно, Героями вечный покой свой нашли...»

Помню, слышал я такое заявление – Нас с ребятами отчитывали в школе, Что мы «потерянное поколение» И вырастем оболтусами, и не более. Что ничего и никогда мы не добьёмся, Нормальной жизни нам, увы, не светит, Станем бродягами или сопьёмся. А всё за то, что покурили в туалете. И где сейчас «элита» нашей школы? Свалили из страны, сомнений нет. Те, чьи родители ИП и прокуроры, Военный сыновьям приобрели билет. А мы на территории Донбасса В окопах в зной, мороз и под дождём Воюем до последнего боеприпаса, Теряя своих братьев день за днём. Такое странное произошло явление – Не та элита бьётся за свою страну... То самое «потерянное поколение» Победой завершит эту войну!

По окончании очередного боя Мы, братец, верь или не верь, Из моря пламени, крови́‌ и гноя Сегодня вышли без потерь! И можно нам уснуть спокойно, Ведь ночью не приснится смерть. Не забрала она очередного воина В свою холодную земную твердь! А оттого сегодня легче на душе И сухпаëк как будто бы вкусней. И даже смех я слышу в блиндаже. Побольше бы таких же дней!

Родною давно стала лесопосадка, И домом зову я блиндаж. Стране я себя отдаю без остатка, Семьёю мне стал экипаж. Совсем позабыл о тиши и покое, К рукам прикипел автомат, В боях закалил своё сердце стальное, Черствеющее от утрат. Теперь я уже не тот, кем я был. Душа моя горя полна. И имя своё уже позабыл, А новое имя – Война.

Ну вот он, отпуск долгожданный! Его я ждал, как чуда ждут. И в день, что мною был желанным, К твоим губам мои прильнут. Я по тебе скучал так сильно, Что сердце рвáлось на куски! И так же, как бывает в фильмах, К тебе шагал невзгодам вопреки. Я опьянён, будто эфиром, Готов кричать об этом вслух! Здесь даже воздух пахнет миром И взрыв уже не режет слух. А ночью вместо автомата Тебя к себе я крепко прижимаю. В руке твоя рука, а не граната – Другого счастья не желаю. Сейчас я счастлив лишь на миг, Ведь скоро отпуск подойдёт к концу. А я уже бывалый фронтовик, И снова я поеду на войну...

Пройдут года, настанет время – И слоем пыли весь покроется мундир. Забудут все про нас и наше бремя – Вот именно тогда настанет мир! Нас упомянут в учебниках истории Или в рассказах старого дедули, Что лечит свой осколок в санатории, К которому внучата заглянули. Раз в год пройдут везде парады, Отпразднуют, воскликнут: «Победили!» На юбилей всем раздадут награды И скажут гордо: «Мы вас не забыли». Один раз в год всех помнить будут, По телевизору покажут на весь мир. Ну а потом про нас на год забудут И слоем пыли вновь покроется мундир. P. S. Кому-то эта правда не понравится, А кто-то скажет: «Вы не правы». Но так оно и будет, это не исправится. Мы видели, как жили ветераны...

Оказывается, есть в России люди, Которые совсем не знают о войне: Они работают, учатся в институте, Не видят горя и города в огне. С колясками гуляют по бульварам И в магазинах подбирают стиль... А мы с ребятами ночуем по подвалам, Смываем с пальцев кровь и гниль... На самом деле это очень хорошо, Ведь ради этого мы и воюем! И каждый воин знал, куда он шёл. Мы для того, военные, и существуем!

Мы прячем свои лица не от тех, Кто верит в нас и ждёт домой с победой. Родные, близкие ведь есть у всех, От них уехали мы на край света. Мы прячем свои лица от мерзавцев, Что через нас находят наши семьи, Живущих среди нас и иностранцев С мечтою навредить нам способами всеми. Поймите, люди, это не мальчишество, Не для потехи мы надели балаклавы! Это защита близких, а вовсе не излишество. От осторожности родные будут здравы! А кому надо, знают, кто под маской. Узнают сына, брата, мужа и отца – Спасителей, заступников земли Донбасской, Своих защитников, героев без лица.

С неба пепел падает, как снег, И сединой на волосы ложится. В руке сжимаю мамин оберег, В другой руке мой автомат дымится. Вокруг руины, кровь, огонь... Мы взяли город, но никто не рад, На лицах нет улыбок, только боль – Недавно мы прошли сквозь ад. Сейчас всего важнее закрепиться, Нам некогда сидеть и горевать! За каждый метр было сложно биться, Куда сложнее этот метр удержать...

От войны никак не скрыться, Не спрятать от неё глаза. Война не даст тебе забыться, Она сегодня, завтра и вчера. Ещё вчера ты жил спокойно, Сегодня был твой первый бой, А завтра снова будет бойня. Авось останешься живой... И то, что видел ты и слышал, С тобою будет навсегда. И будешь помнить, что ты выжил Сегодня, завтра и вчера...

Славься, страна, мы гордимся тобой! Русская армия вновь идёт в бой! Нам силу даёт наша верность Отчизне, За правое дело не жалко нам жизни! Братских народов союз вековой, Как в 43-м под Курской дугой, Неся в своём сердце наследье Петра, Без страха в атаку идёт на врага! Могучая воля, великая слава В каждом – от воина до генерала. И на защиту Донбасса детей Россия послала своих сыновей. Мы дух закаляли в полях под Полтавой. Штурмуя Бастилью, омылись мы славой. Победой решалась любая война. Так было, так есть и так будет всегда!

Проходят годы, и приходит понимание – За 10 лет я через многое прошёл: Физическую боль, моральные страдания... Всё началось, когда я в армию ушёл. Я свою молодость казнил в казарме, Ну а здоровье схоронил в полях. И сына своего я пропустил рождение, И как он рос, я видел только в соцсетях. А сколько ж было похоронено друзей! Десятки раз и сам едва не умирал... Я не герой из книг, обычный я старлей, И всё, что есть, Отечеству отдал.

«Настоящий мужчина не плачет» – Это общество нам навязало. Он в себе за заборами прячет Всю ту боль, которой немало. Когда больно так щемит в груди, В горле ком, не дающий дышать, Самое трудное лишь впереди, Себе спуску не можем давать! Когда видишь, как бьётся в агонии, И жалеешь, что ты не ослеп, Тянет руки к тебе обожжённые Друг, с которым вчера делил хлеб... Кто придумал убогое правило? Почему же оно что-то значит? Целый мир в это верить заставили: Настоящий мужчина не плачет...

Кому-то осень – кофе, тёплый плед, На фоне павших листьев фото. Кому-то – холод, грязь и парочка галет. От сырости завыть охота! Кому-то – под руку идя с любимой, Пинать по парку золотые листья. Кому-то – с болью нестерпимой Ползти к своим, прикладывая все усилья. Смотря на дождь из окон кафетерия, Расстроиться, что не был ты на море... А по окопам бьют осадки артиллерии, И мы расстроены – зима прибудет вскоре.

Сколько времени нам всё-таки дано – Неделя, месяц, год или полвека? И сколько бы ни прожил – всё одно: Минутки, да не хватит человеку. И недостаточно нам будет света солнца Или не хватит воздуха глотка, А за мгновение, как всё оборвётся, От всей души желать мы будем пустяка: Вдохнуть в себя последнюю затяжку, А может, выпить чашку кофе, Прожив всю жизнь как короткометражку, Но напрочь позабыв об одном слове. Сейчас! Не завтра, не потом! Живи сейчас, цени всё, что имеешь, И дорожи мгновеньем, каждым днём – Вдруг завтра это сделать не сумеешь...

Солнечное утро двадцать второго февраля, начал таять снег... На утреннем построении командование нам объявило, чтобы мы готовились к выполнению боевой задачи. Получив боекомплект, мы приступили к подготовке техники, начали проверять, все ли есть в наличии, а главное, исправность всех механизмов — все должно было работать как часы. При мыслях о том дне, моих друзьях и товарищах в памяти всплывает образ лейтенанта. Такой же молодой, веселый парень, он всегда находил повод посмеяться с товарищами. За полгода службы мы успели подружиться. И в тот решающий день я сказал ему: «Когда все закончится, мы обязательно посидим и попьем вместе пива...» И это были последние слова, что я сказал ему. Всего каких-то две недели — и он погиб на территории той когда-то дружественной страны, которую мы называли Украиной, как и еще несколько моих товарищей, с которыми мы вместе учились... В те самые непростые для меня минуты я по-настоящему осознал, что такое война. Не могу сказать, что тогда, перед началом спецоперации, мы не знали, что нам все-таки отдадут приказ: вероятность СВО была 80 процентов. Но тогда об этом никто не знал наверняка и предположить не мог, как это будет происходить. Утром двадцать четвертого февраля, пока вся страна пробуждалась от похмелья Дня защитника Отечества и с открытым ртом слушала речь президента, мы слышали отчетливые выходы «Искандеров», и этот звук не прекращался до самого двадцать шестого... На протяжении двух месяцев мы грузили БК и гуманитарную помощь для наших ребят, вот только из десяти КАМАЗов доезжало всего три-четыре, остальные попадали в засады или под обстрелы неприятеля. Вот так для меня началась СВО.

На календаре конец мая. Весна уже понемногу уступает свои права лету, становится совсем тепло. Наше командование принимает решение о переброске войск на другое направление. Этот приказ касался и нашего подразделения. Еще до перехода «ленточки» пришло понимание того, с кем нам придется воевать, насколько наш противник ушлый... Тот день особо не отличался от других — теплый майский вечер, ничем не примечательная трасса, прилегающая к лесопосадке. Достав свой сотовый, я решил проверить, как обстоит дело со связью. Сигнал был устойчивый. Один из наших парней решил не упускать такую возможность и позвонить своей семье. В этот момент откуда ни возьмись на дороге появляется «семерка». Мы насторожились, но огонь открывать не стали, ведь это был кто-то из местных. И тут из проезжающей мимо машины высунулся ствол охотничьего ружья, раздался выстрел... Машина начала резко ускоряться, опасаясь возможного преследования. — У нас трехсотый, правая нога! — Медика сюда, срочно! Нашего парня ранило. Военврач осмотрел его — ранение, к счастью, оказалось легким, бóльшая часть дроби ушла «в молоко», в ногу прилетели лишь пара дробинок... Всю ночь перед нашим первым заходом за «ленточку» велась массированная артподготовка. Воистину артиллерия — бог войны! В те минуты я понял, что если однажды меня спросят: «А что такое война?» — отвечу так: «Это когда ночью выходишь в поле, видишь вспышки и слышишь грохот, как от грозы, но это не погода резвится...» Рассвет. Идет подготовка к маршу, мы с ребятами сидим в боевой машине. Спустя полчаса поступила команда колонне начать движение. Вот она, вражеская граница, Рубикон пройден, дом остался далеко позади, а впереди только противник. По всему маршруту следования слышались разрывы от вражеских снарядов и работа нашей артиллерии. По прибытии на место, в один из сельских населенных пунктов Харьковской области, получили приказ занять позицию вдоль главной улицы. По непонятной мне причине наш БТР поставили на видном месте, под каким-то сухим деревом, даже не замаскировав... Часики тикают, и в такой ситуации время работает против нас: уже прошло 15 или 20 минут, а мы стоим как на ладони. «Пора бы спрятать или хотя бы замаскировать машину», — подумал я. Решив выйти из нашего БТР, дабы найти укромное местечко, услышал звук приближающейся колонны. Подумал тогда: пускай сначала проедут. Гул техники стих, и я все-таки вылез из «брони». Вот тут и началось мое боевое крещение... Не успел я отойти от машины и на пару метров, как раздался пронзительный шум. Это был «Град». Первый снаряд упал где-то в 10–15 метрах от меня. Тогда я даже представить не мог, что вспышку от взрыва видно даже днем... Мощная взрывная волна, в меня летят пыль, камни и песок, сердце бешено колотится. Понимаю, что нужно вернуться в машину, поворачиваюсь — и тут раздается второй взрыв, меня сбивает с ног и я падаю на колесо БТР. В ушах звон, в глазах помутнело, видимо, мозг в этот момент отключился из-за контузии. В таких случаях нужно лечь, я же сидел, прикрыв голову руками, и думал о том, что принять горизонтальное положение мне мешает именно колесо. Вместо того чтобы лечь хотя бы на бок, я прокручивал в голове одну и ту же мысль: «Неужели я умру в первые же 40 минут, как зашел за “ленту”?» Вот так и переждал оставшиеся шесть снарядов. К моему удивлению, из восьми штук в нас не попал ни один, хотя и было отчетливо слышно, как бьют осколки по броне. Посидев немного, начал приходить в себя. Решил проверить, нет ли во мне лишних отверстий, и с удивлением обнаружил, что на мне ни царапины. Дверь БТР была открыта, и я с ходу запрыгнул внутрь. Товарищи открыли рты и вытаращили на меня глаза, будто перед ними стоит привидение. Они потом описали, как это выглядело со стороны. Пыль стоит столбом, и откуда ни возьмись появляюсь я, весь чумазый, с дикими глазами и страшной улыбкой на лице, и кричу во все горло: «Чё стоим? Поехали отсюда!». Мехвод выжал сцепление, воткнул первую скорость, и 14-тонная махина, изрыгнув клубы сизого дыма, пришла в движение. Ради обеспечения безопасности нельзя было терять ни минуты, и мы спешно переехали на соседнюю улицу и встали у кирпичной стены. Большой раскидистый куст, росший неподалеку, обеспечивал нам хоть какую-то маскировку, но ее явно было недостаточно, так как он закрывал лишь половину нашего БТР. Недолго думая, мы принялись маскировать машину. Взяв в руки топор и выбрав куст побольше, в два или три метра, я принялся рубить его, как заправский лесоруб, только щепки летели. Стволы сантиметров пятнадцать срубал за два удара — сказывался адреналин в крови. Вот теперь наша техника надежно замаскирована! Можно перевести дух и дать себе возможность отдохнуть в ожидании новой задачи. Мы все запрыгнули в БТР и стали ждать. В кабине было тепло и безопасно, адреналин начал отпускать, и я стал клевать носом, проваливаясь в сон. Ранний подъем и все пережитое давали о себе знать, организму нужен был отдых... Спустя час проснулся от сильного хлопка, следом за ним еще один, с пронзительным свистом, в саду соседнего дома. Этот звук мне был хорошо знаком: минометы. Взрыв был настолько мощным, что взрывной волной качнуло машину. Переглянувшись, мы приняли единогласное решение: пока переждем, а там видно будет, что делать дальше. Следующий взрыв прозвучал так близко, что на нашу машину полетели комья земли. Дальше оставаться в БТР было не только бессмысленно, но и опасно. Стало понятно, что нужно искать более надежное укрытие. Выскочив из машины, я впал в ступор, не в силах двинуться с места (видимо, сказывалась контузия). В чувство меня привел мой товарищ — он что есть силы заорал: — Тебе что, жить надоело? Беги! Придя в себя, я вслед за своими товарищами забежал в ближайший дом. Мы нашли подвал и устроились там. Тогда мы и не подозревали, что этот самый подвал станет нам домом на ближайшие три недели. Спустя несколько часов мы занялись его оборудованием: соорудили спальные места, провели ревизию найденных там запасов, отсортировали банки с огурцами, помидорами, компотом, нашли даже тушенку и консервы из мяса кролика. Затем, получив задачи на завтра, легли спать. Однако нормально уснуть я так и не смог: к вечеру голова стала просто раскалываться, правым ухом почти не слышал, добавилась и тошнота. А еще и противник не давал нам покоя — мы просыпались от постоянных прилетов. Утром решил обратиться к медикам, но до госпитализации дело не дошло, что в принципе и понятно: сколько нас таких сейчас, всех ведь в тыл не доставишь. «Терпи, казак, атаманом будешь», — сказал я себе тогда. И два-три дня мне пришлось побыть тем самым «казаком». А на второй день пребывания в недружественной нам стране мы получили задачу «Охота на вертолеты», которые уже давно кошмарили наш передний край, находящийся от нас всего в паре километров. Так прошел мой первый день за лентой.

После нашего последнего обстрела прошла всего пара дней. Не думал никогда, что мог бы назвать домом старый подвал рядом с брошенным строением. Дом — что общего в этом понятии для гражданского и военного? Это то место, в котором безопасно, уютно и можно отдохнуть. Вот и мы свыклись с этой мыслью и начали обживать свое новое жилье. Нашли баллон и провели газ. В заброшенном гараже оказались два стареньких велика, оба были на ходу, осталось только подкачать колеса, что мы сразу и сделали. Огромный слой пыли на раме и сиденье говорил о том, что на них уже давно никто не катался, кому-то такой транспорт уже был без надобности, а для нас он был жизненно необходим. Сидя с ребятами под очередным обстрелом в нашем подземелье, пришли к выводу, что нам нужно обеспечить себя светом и водой. Пораскинули мозгами, как это лучше реализовать, и у нас созрел план. Насос у нас есть, как и инвертор, осталось только раздобыть хороший аккумулятор. Именно на его поиски я и отправился. Не так давно, прочесывая улицы на предмет обнаружения вероятного противника, мы наткнулись на брошенный скутер. Ключ был в зажигании, а бак пустой, видимо, кто-то спасался бегством, пока хохлы ровняли село с землей. Слив немного топлива с нашего уазика и заправив «коня» под пробку, завел мотор. Корейское чудо техники отозвалось сытым урчанием. Сев на скутер, я решил объехать окрестности в поисках аккумулятора. Проезжая мимо очередного гаража, увидел приоткрытую дверь, зашел внутрь и осмотрелся. В углу нашелся аккумулятор, и я решил проверить, заряжен ли он. В этот момент где-то совсем близко от меня прилетела 120-миллиметровая мина (видимо, в гости), а следом за ней и ее подружки пожаловали. Мой скутер срисовали, бьют точно, совсем рядом со мной. Упал на пол, вокруг поднялась пыль. Зная, что в таких гаражах обычно есть смотровая яма, я огляделся. И каково же было мое разочарование, когда ее не оказалось! Мне не оставалось ничего другого, кроме как лежать на бетонном полу, вдыхая пыль. После обстрела, захватив с собой аккумулятор, я на всех парах полетел в свой уже ставший родным подвал. Неделю спустя с большим трудом удалось наладить поставку провианта и гумпомощи в наш район. Все это время мы питались только тем, что я заставил ребят взять с собой (коробки под ногами очень мешали тогда в нашем БТР, но мы и представить не могли, насколько эти консервы окажутся необходимы). Узнав о приезде обоза с продуктами, мы с товарищем накинули рюкзаки, сели на найденные ранее велосипеды и поспешили в пункт выдачи, по дороге обсуждая, какие блюда можно будет приготовить. Грезы разбились об очередной обстрел противника (коварная мина продолжала меня преследовать, гадина). Мы быстро свернули к ближайшему дому, товарищ проскочил в ворота, а мне, как назло, под колесо попали висевшие повсюду провода ЛЭП. Помню, насколько стыдно мне было, когда я кубарем влетел во двор дома, напугав его жильцов — женщину, мужчину и бабушку. Сковородка в руках женщины намекала на подготовку к семейному обеду. А тут под звуки обстрела вваливаемся мы. Да уж, веселенькая картина получилась: Ванек с шальными глазами и мой «полет шмеля» со звуковым нецензурным сопровождением (приземление было не слишком мягким). Друг что есть силы закричал: — Чего стоим? Все в укрытие! Мы спустились в небольшой подвальчик. Спустя пять минут непрерывных прилетов бабушка спросила меня: — Хлопчик, а это что, наши по нам стреляют? На что я ей ответил: — Бабуля, ну какие же они после этого «ваши»? После бомбежки мы с Ваньком продолжили свой путь в пункт выдачи провизии, перед этим поинтересовавшись у семьи, какие продукты им нужны. Бабушка скромно попросила масло. Конечно, мы не могли не помочь людям в тяжелую минуту, поэтому на обратном пути заехали с подарками. Привезли кучу всего: тушенку, кашу в банках, крупы, макароны, пряники, сахар, блок сигарет, спички, ну и, конечно, не забыли про масло. Столько слов благодарности я не слышал никогда.

В один из жарких июньских дней наши товарищи принесли нам шикарный подарок – баранью ногу. Ну и, конечно, нам с ребятами сразу же нестерпимо захотелось жареной картошечки с бараниной. Тщательно обыскав оба подвала, нашли полмешка картошки и принялись за готовку. Делать это мы решили на улице, в печи, на открытом огне. Мысленно уже представляя эту царскую трапезу, накрошили картошку, раздобытые в соседском огороде лук (репчатый и зеленый) и укроп, мелко нарубили барашка и начали жарить всю эту красоту. Однако у ВСУ были свои планы на этот обеденный час. Они решили устроить нам очередную пробежку в подвал, проще говоря, начали артобстрел. Хорошо, что никто из вас, мои дорогие читатели, не слышал наш трехслойный мат, полный обиды за сорванный, как мы вначале подумали, обед! Там же готовилась целая сковородка картошки с мясом! Но не тут-то было! Ваш покорный слуга, выступавший в роли шеф-повара, решил, что никакой враг не сможет помешать нашему обеду и что сегодня мы во что бы то ни стало отведаем заветное блюдо. Уже по опыту зная, что между прилетами мин проходит примерно 30–50 секунд, я начал бегать из подвала на улицу с лопаткой в руках и помешивать картошку в промежутках между взрывами, пока ребята укрывались внизу. В очередной раз совершив свой марш-бросок к сковородке, я с облегчением обнаружил, что блюдо наше уже готово. Но обстрел и не думал затихать, так что обедать нам пришлось в подвале. Схватив сковородку и заранее подготовленную нами банку компота, я побежал вниз, к своим товарищам. Мы уселись вокруг еще шкварчащей сковородки и хотели уже приступать к трапезе, однако ни вилок, ни ложек поблизости не оказалось. Мы даже не вспомнили о них в такой суете. Пришлось нам есть прямо с лопатки. Было, конечно, не слишком удобно, но зато очень вкусно! Вот такой у нас получился незабываемый обед.

Поделюсь с вами, дорогие мои читатели, некоторыми наблюдениями из зоны СВО, не относящимися непосредственно к боевым действиям. Находясь под Харьковом, был поражен отношением местных к своим животным. Уезжая вглубь Украины или в Европу, они бросали и скот, и домашних животных на произвол судьбы. И даже хуже: нам очень часто приходилось вызволять запертых в домах собак, закрытых в клетках и вольерах кроликов, кур, свиней и овец. Всех этих животных ждала страшная, мучительная смерть от голода... Гуманнее было выпустить их на свободу – пусть уж лучше бегают по лесам, зато у них будет хоть какой-то шанс на выживание. Таких случаев было очень много. Естественно, и дом, в подвале которого мы жили, не стал исключением: мы нашли там пять несушек и кроликов. Кстати, кролики оказались довольно наглыми – им пришлась по вкусу зелень, которую мы нашли на огороде и рассчитывали, что она украсит наше меню (и кролики подумали точно так же). Несушек мы оставили себе, чтобы заботиться о них, и это стало правильным решением – теперь у нас каждое утро на завтрак были свежие домашние яйца. Это хоть как-то разнообразило наш рацион, ведь, честно говоря, есть тушенку было уже невмоготу. А еще мы сделали интересные выводы, наблюдая за нашими фронтовыми животными. Оказалось, что они прекрасно справляются с обязанностями секьюрити. За 30–40 секунд до начала обстрела собаки бежали в подвал – прятаться. А если кролик вальяжно разлегся на траве и спокойно жует траву, значит, близких прилетов не будет. И только куры не были ничем полезны в плане «живой сигнализации» – прилетов они не боялись и своим поведением об опасности нас не предупреждали.

Кредиты на графику, картинки:
open_book.png:
    Downloaded from: http://www.clker.com/clipart-open-book.html
    Shared by: OCAL 26-Mar-08
    Profile: http://www.clker.com/profile-1068.html
    Web site: http://www.openclipart.org
closed_book.png
    Drawn by: CrazyTerabyte / Denilson Figueiredo de Sá
    Homepage: http://my.opera.com/CrazyTerabyte/blog/
    Profile: http://openclipart.org/user-detail/CrazyTerabyte
    Downloaded from: http://openclipart.org/detail/9358/book-by-crazyterabyte
    Created: 2007-12-03 18:49:27
    Description: A simple SVG book based on a drawing made on Gimp by Sam Switzer.